Кас-2014 во время последней атаки обращается к ДинуКаждый день я учусь медленно, изощренно убивать себя. Каждый день проверяю, могу ли пасть ещё больше, ведь к вечеру кажется, всё, дно, ниже некуда. А утром в сознание стучится новая, более беспощадная идея пытки.
Но всё-таки в этом тебе равных нет. Ты отточил мастерство пытать и мучить, взрастил его, как сына, которого у тебя никогда не будет. Почему? Ненавидя себя, разве ты дашь жизнь своему продолжению? Отростку, который обречен будет носить клеймо твоего самогноения..
Если бы он пришел сейчас, твой Сэмми, к нам в лагерь… Вошел в эти треклятые ворота и с видом нагадившего в тапок щенка попросил бы простить и принять… Ты бы принял? Да. Да. Ты бы ему всё простил. Не сразу, со временем, но ваша связь слишком сильна, твое чувство ответственности за него, за его дебильные и роковые проступки… Черт! Как же я устал…
Твоя лучшая, возможно, излюбленная пытка – наше нынешнее общение. Я всё ещё приближенный к тебе, главному и сильному. Но пропасть между нами – словно сранный Большой каньон. Только нам она видна, только я который день валяюсь на дне, пав на полдороги. Я искорежен, видишь? Мой путь к тебе заказан. А ты навстречу не пойдёшь. Ты давно перестал давать людям шансы. А я даже не человек-то, в конце концов.
Обреченность – такое пафосное и неподходящее тебе слово. Я его тоже в свой словарь заберу, не против?
Наверное, ты увидел во мне воплощение. Ты всегда утверждал мой образ нерушимой способностью сотворить диво-чтобы-все-были-живы. В частности, твои близкие и ты сам. Почему-то, ты сразу принял, как должное: и мою помощь, и безусловную преданность. Слепую, я бы сказал. Глупую, безрассудную, губительную для нас обоих.
Ты не простил мне побега остальных ангелов. А ведь я остался с тобой. Я был рядом все эти гребанные пять лет, никогда не открывая тебе, что мне предлагали уйти. Среди ангелов и новых архангелов, рьяно меня ненавидевших, были и те, кто готов был рискнуть ради меня и забрать с собой домой, на небеса. В рай. Не раз. Я мог оттуда наблюдать за всем безумием, именем которому Земля.
Но я выбрал тебя, я поверил в тебя, верю до сих сумасшедших пор. Ты как-то упоминал фильм о собаке. Хатико. Я, блин, гораздо больнее на голову, чем эта псина. Животное спустя десяток лет сдохло. А я ещё жив. Ещё не десять лет прошло? Странно. Мне кажется, что благодать и крылья исчезли так давно, что я уже и вспомнить толком не могу - как это, быть ангелом господним. До тебя я жил более двух тысяч лет. С тобой - 1826 дней, превративших меня в подобие самого себя, напоминание божьего создания, когда-то верящего в общий мир и покой.
Думаешь, я не знаю? Твой прошлый ты бегает, как ужаленный. Таращиться на девушек, снующих по моим покоям-беспокоям. Как вытянулось его лицо, стоило мне произнести слово оргия или показать таблетки. Блин, а ведь ты тоже когда-то был таким. Переживал за меня, учил всем этим человеческим гадостям, не предполагая, чем обернется для нас наука.
Почему я всё ещё употребляю «нас»? Потому что вторая мысль спросонья, после «Ещё не сдох, что ж...», вдолбилась в мой мозг не хуже тошнотворной наркоты. «Я подвел тебя, Дин. Не подхватил, когда ты начал становится таким. Когда ты стал терять душу во имя высшей цели. Я не спас, не оберег. Подвел».
Знаешь, ты стал мной. Тем мной, каким я был во время нашей первой встречи. Второй, десятой... Тупо следующим до Спасения по трупам и жизням других. Крутя фактами, судьбами, как мне приказывали. Ты свои приказы пишешь сам. Но они так же жестоки, как тогда мои, возмущавшие тебя до глубины души. Я был, как ты говорил, бесхребетным. До моего восстания, до первого бунта. Сейчас я перестал задаваться вопросом, не был ли тот мятеж моей первой ошибкой? Возможно, останься я слепцом, я бы позже сумел сохранить силу и помочь тебе? Как минимум упасти Сэма от перехода на сторону Люцифера, сохранив тебе брата? Сохранив себе повод претендовать на твою благосклонность?
Потому что сейчас ничего нет. Ни повода, ни нашей «связи», которой так завидовал Сэм. Пусть, я знаю, что за безразличием ты прячешь куда более глубокие чувства. Презрение ко мне? Нет, до моего тебе не допрыгнуть. Обвинение? Брось, я виню себя стократ сильнее. Я заставил тебя сделать это – стать бессердечным Лидером стаи оставшихся в живых.
Через несколько минут всё действительно закончится. И дело не в подчитанном дневнике Чака, которому иногда являются откровения. Я чувствую легкость. Давно не посещающее меня умиротворение. Не хочется умирать, ругая себя на чем свет стоит. Ты правильно всё делаешь. Правильно, что другие ничего не знают. Я знаю – и я верю, что другого пути не было. Я постараюсь отвлечь ждущих наш отряд «кротов», постараюсь прорваться как можно дальше, чтобы ты смог завершить свою миссию.
Ты не проходи мимо, когда мы встретимся. В аду? В раю? Это неважно. Просто мне слишком много нужно тебе сказать. Слишком за многое попросить прощения. А ещё, есть кое-что, о чем мы никогда с тобой не говорили прямо. Там, за чертой, обещай мне, что мы найдем нужные слова.
Вот, пришло время. Дальше ты сам. Я верю, что ты сможешь. Главное, помни, что никогда ты не был один. Не был, даже если я забывал об этом напоминать, а ты, как всегда, ждал этого.
До встречи, Дин Винчестер. Мой последний выстрел – за тебя. Всё это – за тебя.